Читальный зал. Галифе Фени-Локш. Илья Ильф.

Вся Косарка¹давилась от смеха. Феня-Локш²притащила с Привоза колониста³и торговала ему галифе на ребенка.   Фенька крутилась возле немца, а галифе держали ее женихи -- три бугая, нестоющие люди. Женя из угрозыска им хуже, чем компот из хрена. Дешевые ворюги.   Феня вцепилась немцу в груди.

  

-- Сколько же вы даете, чтоб купить?  

-- Надо примерить! -- отвечает немец.  

Женихи заржали. Как же их примерить, когда немец высокий, как башня, а галифе на ребенка. Феня обозлилась.   -- Жлобы! -- говорит она. -- Что это вам, танцкласс? Гражданин из колонии хочет примерить.  

И Феня берет немца за пульс.  

-- Чтоб я так дыхала, если это вам не подойдет. Садитесь и мерьте.  

Немец, голубоглазая дубина, мнется. Ему стыдно.  

-- Прямо на улице?  

А женихи уже подыхают.  

-- Не стесняйтесь, никто не увидит! -- продолжает наша знаменитая Феня-Локш. -- Молодые люди вас заслонють. Пожалуйста, молодые люди. 

  Колонист, псих с молочной мордой, сел на голый камень и взялся за подтяжки.  

-- Отвернитесь, мадам! -- визжат Фене женихи. -- Гражданин немец уже снимает брюки. 

  Феня отходит на два шага и смеется в окно Старому Семке.  

-- Эта застенчивая дуля уже сняла штаны?  

-- Феня, что это за коники⁴?  

-- Простой блат, Семочка, заработок! Он продал сегодня на базаре миллион продуктов за наличные деньги. Ну?  

-- Феничка, он не может всунуть ногу в галифе. 

  Феня волнуется.   -- Где его штаны? 

  Семка начинает понимать, в чем дело, трясется от удовольствия и кладет живот на вазон с олеандром, чтобы лучше видеть. 

  -- Их держат твои хулиганы! -- ликует Семка. -- Твои хулиганы их держат! 

  И тут наша Феня моментально поправляет прическу, загоняет два пальца в рот, свистит, как мужчина, и несется по улице всеми четырьмя ногами. А за ней скачут и ржут ее женихи с немецкими штанами, в которых лежат наличные за миллион продуктов.   А еще дальше бежит неприличный немец, голый на пятьдесят процентов. Вся Косарка давилась от смеха.  

-- У вас всегда такие грязные ноги? -- в восторге спрашивает Старый Семка, когда молочная морда бежит мимо него.  

Вся Косарка давилась от смеха, но что с этого? Кто делает такие вещи в три часа дня, когда Женя из угрозыска⁵ с целой бандой прыщей на лице идет домой на обед?   Он взял всех, как новорожденных, и повел прямо на протокол. Впереди шла Феня-Локш, за ней женихи, которые крутились от досады, потом Женя с немцем, а позади всех топал Старый Семка со своей смешливой истерикой, которая в тот день была у всей Косарки.    

   Печатается по автографу: РГАЛИ. ф. 1821. оп. 1. ед. хр. 74. Написан в первой половине 1923 года. Первая публикация: "Литературная газета", 15 октября 1957 года (с досадными опечатками).      

 ¹Серединская площадь в Одессе на Молдаванке, где располагались базар и биржа поденных рабочих, в основном косарей, в просторечии именующаяся Косаркой.  

 ² Локш -- не только недотепа, простак, "лох", но и жулик, жульничество (пояснение Ильфа и Петрова в набросках к "Великому комбинатору": "...то, что на юге для краткости называют локш, а в центральных губерниях -- липа").   

³  Колонистами называли жителей немецких колоний под Одессой. 

  ⁴На одесском жаргоне -- "штуки", "штучки".  

 ⁵Возможно, Евгений Петров (Катаев), до переезда в Москву работавший в Мангеймском уездном уголовном розыске под Одессой. Правда, соавторы никогда не упоминали о том, что знали друг друга (или друг о друге) еще в Одессе.